31 декабря. Мчч. Севастиана и дружины его

Никострата казнохранителя, жены его Зои, Кастория, Транквиллина пресвитера и сынов его: Маркеллина и Марка, диаконов, Клавдия, начальника над тюрьмами, сына его Симфориана, брата Викторина, Тивуртия и Кастула

Святой мученик Севастиан родился в городе Нарбоне (Галлия), а образование получил в Медиолане. При императорах-соправителях Диоклитиане и Максимиане он занимал должность начальника дворцовой стражи. Святой Севастиан пользовался авторитетом и любовью у воинов и придворных, ибо был человеком храбрым, исполненным премудрости, правдивым в словах, справедливым в суде, предусмотрительным в совете, верным на службе и во всех поручениях. Будучи тайным христианином, святой много помогал братьям по вере. Заточенные в темницу братья-христиане Маркеллин и Марк, сначала твердо исповедовавшие истинную веру, под влиянием слезных уговоров своих родителей-язычников, жен и детей поколебались в своем намерении пострадать за Христа. Святой Севастиан пришел к царскому казнохранителю, в доме которого содержались в заключении Маркеллин и Марк, и произнес вдохновенную проповедь. Святой Севастиан убедил братьев идти на мученический подвиг. Речь его потрясла всех присутствовавших. Они увидели, что лицо святого сияет, как у ангела.

Жена царского казнохранителя Никострата, Зоя, 6 лет назад потерявшая дар речи, припала к ногам святого Севастиана и знаками просила исцелить ее. Святой осенил женщину крестным знамением, – она тотчас же заговорила и прославила Господа Иисуса Христа и сказала, что видела Ангела с раскрытой книгой, по которой святой Севастиан читал свою проповедь. Тогда все присутствовавшие уверовали в Спасителя мира. Никострат снял оковы с Маркеллина и Марка и предложил им скрыться, но братья отказались.

Марк сказал: "Пусть терзают наши тела любыми муками; они могут убить тело, но душу, воинствующую за веру, победить не в силах". Никострат и его супруга просили Крещения. Святой Севастиан посоветовал Никострату устроить так, чтобы Крещение совершилось над возможно большим числом людей. Тогда Никострат попросил начальника тюрем Рима, Клавдия, прислать к нему в дом всех заключенных. Беседуя с узниками, Севастиан убедился, что все они достойны Крещения, и призвал пресвитера Поликарпа, который приготовил их к таинству огласительным словом, предписал им поститься, назначив совершение таинства на вечер.

В это время Клавдий известил Никострата, что его вызывает римский епарх Агрестий Хроматий для объяснения, по какой причине в его доме собраны узники. Никострат рассказал Клавдию об исцелении своей жены, и тот привел к святому Севастиану своих больных сыновей, Симфориана и Феликса. Вечером священник Поликарп крестил Транквиллина, его родных и друзей, Никострата и его семью, Клавдия и его сыновей, а также 16 осужденных узников. Всего новокрещенных было 64 человека.

Представ перед епархом Хроматием, Никострат рассказал ему, как святой Севастиан обратил их в христианскую веру и многих исцелил от болезней. Слова Никострата убедили епарха. Он призвал к себе святого Севастиана и пресвитера Поликарпа, просветился от них и уверовал во Христа. Вместе с Хроматием приняли святое Крещение его сын Тивуртий и все домочадцы. Количество новопросвещенных возросло до 1400 человек. По совету христиан Хроматий оставил должность епарха.

В это время епископом Рима был святой Гаий (впоследствии папа Римский). Святитель благословил Хроматия, чтобы он уехал в свои поместья на юге Италии вместе с пресвитером Поликарпом. Христиане, которые были не в силах идти на мученичество, уехали с ними. Священник Поликарп был послан для утверждения новообращенных в вере и совершения таинств.

Сын Хроматия, Тивуртий, желал принять мученичество и остался в Риме при святом Севастиане. Остались также посвященный святителем Гаием в сан пресвитера Транквиллин, Маркеллин и Марк, посвященные в диаконы, Никострат, жена его Зоя и брат Касторий, Клавдий, сын его Симфориан и брат Викторин. Они собирались во дворце императора у тайного христианина, сановника Кастула, но вскоре для них настало время пострадать за веру.

Первой язычники схватили святую Зою, молившуюся у гробницы апостола Петра. На суде она мужественно исповедала веру во Христа и почила, повешенная за волосы над гниющими отбросами; тело ее было брошено в реку Тибр. Явившись в видении святому Севастиану, она сообщила о своей смерти.

После нее пострадал пресвитер Транквиллин: его язычники побили камнями у гробницы святого апостола Петра, а тело его также бросили в Тибр.

Святых Никострата, Кастория, Клавдия, Викторина и Симфориана схватили на берегу реки, когда они отыскивали тела мучеников. Их привели к епарху, и святые отказались исполнить его повеление – принести жертву идолам. Тогда святым мученикам привязали камни на шеи и утопили в море.

Святого Тивуртия предал лжехристианин Торкват. Не добившись отречения от Христа, судья велел поставить юного Тивуртия на раскаленные угли, но Господь сохранил его: Тивуртий ходил по горящим углям, не чувствуя жара. Мучители обезглавили святого Тивуртия. Неизвестный христианин похоронил святого.

Торкват выдал также святых диаконов Маркеллина и Марка и сановника Кастула. После истязаний Кастула бросили в ров и живого засыпали землей, а Маркеллину и Марку пригвоздили ноги к пню. Они простояли всю ночь в молитве, а утром их пронзили копьями.

Последним был взят на мучения святой Севастиан. Его допрашивал лично император Диоклитиан и, убедившись в непоколебимости святого мученика, приказал отвести его за город, привязать к дереву и пронзить стрелами. Жена сановника Кастула, Ирина, пришла ночью, чтобы похоронить святого Севастиана, но нашла его живым и принесла в свой дом. Святой Севастиан вскоре излечился от ран. Христиане уговаривали его удалиться из Рима, но он отказался. Подойдя к языческому храму, святой увидел направлявшихся туда императоров и публично обличил их в нечестии.

Диоклитиан приказал отвести святого мученика на ипподром и казнить. Святого Севастиана убили, а тело его бросили в мусорный ров. Святой мученик в сонном видении явился христианке Лукине и повелел ей взять тело и похоронить в катакомбах. Благочестивая христианка с честью похоронила тело святого.

См. также: "Житие и страдание святого мученика Севастиана и дружины его" в изложении свт. Димитрия Ростовского.

Мученикам Севастиану Медиоланскому и дружине его

Тропарь, глас 4

Му́ченицы Твои́, Го́споди,/ во страда́ниих свои́х венцы́ прия́ша нетле́нныя от Тебе́, Бо́га на́шего:/ иму́ще бо кре́пость Твою́,/ мучи́телей низложи́ша,/ сокруши́ша и де́монов немощны́я де́рзости./ Тех моли́твами// спаси́ ду́ши на́ша.

Кондак, глас 2

Свети́льницы све́тлии я́вльшеся,/ Боже́ственнии му́ченицы,/ тварь всю све́тлостию чуде́с озаря́ете,/ неду́ги разреша́юще,/ и глубо́кую тьму всегда́ отгоня́юще,// Христу́ Бо́гу моля́щеся непреста́нно о всех нас.

Протоиерей Григорий Дьяченко

Святой мученик Севастиан и дружина его
(О бытии загробной жизни)

I. Святой Севастиан, память коего совершается ныне, был начальником дворцовой стражи при императорах Диоклитиане и Максимиане. Цари любили его за храбрость на войне и мудрость в совете, и всегда держали при себе, оказывая ему полное доверие. Но они не знали, что Севастиан христианин. Не из страха преследований Севастиан скрывал веру свою: не пришло еще ему время открыто исповедать Господа нашего Иисуса Христа; а до тех пор он не пропускал случая помогать своим единоверцам и с твердостью ожидал того времени, когда самого его Господь призовет на священный подвиг.

Время это наступило. Два брата Маркеллин и Марк, за исповедание христианской веры, были в Риме приведены к эпарху (правителю города), который потребовал, чтобы они отреклись от Христа. Ужаснейшие истязания не поколебали твердости двух братьев; их осудили на смерть. Уже они склонили головы под секиру палача, готовые радостно умереть за имя Христово, как вдруг эпарх, смягчившись просьбами родственников их, согласился отложить на месяц казнь. Мученики были отданы под присмотр одному язычнику, по имени Никострату, который должен был через месяц опять представить их к эпарху, если в продолжение этого времени они не отрекутся от веры своей.

Началась для братьев новая борьба, труднее первой. Родственники их, язычники, всячески старались уговорить их от святого подвига. Чего не могли сделать ни страх смерти, ни ужаснейшие мучения, то сделали моления престарелых родителей, рыдания жен и детей, увещания сродников и друзей. Сердца твердых мучеников поколебались: дух потерял прежнюю бодрость; они плакали вместе с семейством и почти были готовы купить отступничеством от Христа право на жизнь и ее блага.

Севастиан находился в доме Никострата с многочисленными сродниками и друзьями Маркеллина и Марка. Заметив, что мученики готовы уступить мольбам и слезам своих близких, он встал и, обратясь к ним, воскликнул: «о, крепкие воины Христовы! «Неужели вы», так великодушно претерпевшие мучения, «сложите с себя теперь, ради ласк и слез, заслуженный венец?» Будьте достойными воинами Христа! Вооружитесь верою, поднимите славное знамя ваше и не выдайте его ради детских рыданий! Те самые, которые теперь плачут, возрадовались бы за вас, если бы знали то, что знаете вы. Они думают, что нет жизни, кроме той, которой вы лишаетесь за Христа. Если бы они знали, что за этою жизнью есть жизнь вечная, то сами бы пожелали разделить ваш подвиг и презрели бы временную жизнь.

«И стоит ли наша временная жизнь, чтобы так дорожит ею?» Не обманывает ли она нас ежечасно, не полна ли она горя, суеты и лжи? Не научает ли она нас всему дурному? Когда брат убивает брата, разбойник грабит путника, гордый обижает смиренного, виноватый преследует невинного, – что всему причиной, как не любовь к жизни этой и благам ее? И эта-то жизнь прельщает вас! – продолжал Севастиан, обратясь к друзьям и сродникам Маркеллина и Марка; – ради ее вы хотите отвратить возлюбленных ваших от пути к жизни вечной! Жизнь временная научает вас, родители, безумными рыданиями отвлекать сыновей ваших от службы Царю небесному! Она научает вас, о жены, ласками и слезами расслаблять твердые души мучеников. Вы им желаете не жизни, а смерти: рабства, а не свободы. Если бы они и склонились на мольбы ваши, то, пожив немного времени, не принуждены ли будут с вами расстаться? Но расстанутся тогда, чтобы восприять уже вечные муки в геенне огненной, где вечный плач и страдания бесконечные. Дайте же им избегнуть вечной муки и пусть пример их научит и вас. Пусть приготовят они и вам обители в райских селениях, где сияет вечный день, где свет незаходимый и радость бесконечная, где нет ни слез, ни вздохов, ни печали, где ангелы вечно славословят Царя небесного! – О родители! О друзья! О честные жены святых мужей! Не желайте лишить их этой вечной радостной жизни! Не призывайте их от радости к рыданию, от света к тьме! А вы, святые мужи, не давайте прельщать себя хитрому врагу, который, действует на вас чрез домашних ваших. Помните слова: «враги человеку домашние его» (Матф. X. 36), ибо те не друзья ваши, которые желают вас отлучить от Бога. Не выпускайте из рук награды вашей, ибо вы стоите уже у дверей небесного чертога; уже сплетается для вас венец; уже Христос вас ожидает! Вспомните слово: «иже любит отца или матерь, или сына, илп дщерь паче Меня, несть Мене достоин» (Матф. X. 37). Не будьте так неразумны, чтобы начатое духом кончить плотию! О, да сподобит и меня Господь Бог положить жизнь мою за имя Его!»

Когда Севастиан кончил эту речь, необычайный свет осенил его и лицо его озарилось небесным сиянием. Некоторые из присутствовавших увидели над ним семь ангелов, облачавших его в блестящее одеяние, и послышался голос, говоривший: «ты всегда со Мною будешь!» Изумление и благоговейный трепет наполнили все сердца.

Тут находилась между прочими жена Никострата, Зоя, которая за шесть лет пред тем лишилась языка. Она уразумела слова Севастиана и, увидев вокруг него небесное сияние, упала к его ногам. Он, подняв глаза к небу, воскликнул: «если я воистину раб Христов и истинно все то, что я сказал вам и чему уверовала жена сия, то да повелит Господь разрешиться узам, связывающим язык ее». Сказав это, он крестным знамением осенил уста Зои и она вдруг воскликнула: «блажен ты, благословенно слово уст твоих и блаженны уверовавшие тобою во Христа Спасителя, Бога живаго, ибо я видела, что ангел Божий держал пред тобою открытую книгу во все время, как ты говорил. Как заря появлением своим отгоняет ночную темноту, так свет слов твоих рассеял в душе моей мрак заблуждения, и уста мои отверзлись на славословие Господу».

Все свидетели этого чуда уверовали во Христа. Маркеллин и Марк, исполнившись новой силы и ревности к Богу, готовились мужественно стоять за имя Его. «Презрим тело, воскликнули они, – да спасем душу! Убоимся ли временной смерти, когда пред нами жизнь вечная? Пусть боятся те, которые не знают о будущей жизни!» Подобные чувства одушевляли и прочих; все отрекались от прежних заблуждений, каялись в грехах и, пламенно возлюбив Бога, готовились положить за Него жизнь свою.

Севастиан, Маркеллин и Марк научили вновь уверовавших закону Господню. Под покровительством Никострата, они ходили по темницам и туда приносили свет и утешение христианской веры. В этом святом деле помогал им св. Поликарп пресвитер. «Блаженны вы, говорил он новым христианам, – ибо уверовали словам Христа, сказавшего: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы; возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Матф. XI. 28–29). Господь благословлял дела верных Его служителей и число верующих множилось ежедневно; многие принимали святое крещение и чудесно исцелялись от недугов своих, что еще более возбуждало в них чувства любви и благодарности к Богу. Наконец все они мученически пострадали за Христа, от Которого никакие страдания их теперь не отлучили.

II. Что остается нам, возлюбленные братие, добавить к той живой проповеди о бытии загробной жизни, которую вы сейчас слышали, произнесенную словами святого мученика Севастиана, хотя много веков тому назад умершего мученически за Христа, но духом пребывающего с нами? Кого не убедит эта проповедь в том, что за этой временной жизнью, исполненной скорбей и всяких лишений, существует другая, вечная и блаженная для праведных и невыразимо мучительная для неверующих и нераскаянных, – проповедь, истинность которой засвидетельствовали и бывшие чудеса, того могут ли убедить другие доказательства, изложенные нашим слабым словом?

Мы остановимся здесь только на одном возражении неверующей мысли.

а) В оправдание своей недостаточной веры в будущую жизнь иногда говорят: хоть бы кто-нибудь явился мне с того света, тогда можно было бы верить в то, что там живут люди. Жалкое оправдание! Оно обличено Иисусом Христом, сказавшим о подобных людях: «если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16, 31). Люди доходят иногда до такого безумия и до такого непомерного самолюбия, что ничему не верят и хотят, чтобы Бог для каждого из нас отдельно совершал чудеса. Между тем, случаев явления людей умерших людям живым так много уже записано, что можно бы составить целую большую книгу.

Из множества этих случаев мы приведем вам, братие, только один, записанный епископом Гермогеном. Случай этот особенно хорош тем, что он взят из жизни образованного общества, а не простых и темных людей... Действительный тайный советник князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при прусском дворе, в царствование Фридриха, заразился там вольномыслием. Узнав об этом родной брат его, князь Петр Сергеевич, не раз писал к нему письма, в которых уверял его, что он в заблуждении, что без истинной веры нет на земле счастья, что вера существенно необходима для будущей жизни и т. п. Но все было напрасно. Читая беспрестанно Вольтера и других вольнодумцев, князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата. Однажды он, возвратясь от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он, кто-то отдергивает его занавес, приближается к нему, холодная рука прикасается к его руке, даже жмет ее. Он смотрит, видит брата и слышит от него: верь. Обрадованный неожиданным появлением, князь хочет броситься в объятия брата и друга, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает слуг, куда девался брат, и, услышав от них, что никто к нему не входил, старается уверить себя, что это – сон, мечта, но слово «верь» не перестает раздаваться в ушах его и не дает ему покоя. Он записал число, час и минуту видения, и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его, князь Петр Сергеевич. С тех пор он сделался набожным и верующим христианином и об этом видении часто говаривал другим. Подивимся Божией благости, обращающей на путь истины неверующих и сомневающихся.

б) К этому добавим следующие грозные и сильные слова св. Иоанна Златоустого о бытии загробной жизни.

«Не так известна настоящая жизнь, как та – будущая. Эту (настоящую) мы видим своими глазами, а ту созерцаем очами веры; эту видим уже у себя в руках, а ту еще сокровенною в обетованиях Божиих. Но обетования Божии гораздо могущественнее наших рук... Когда Бог обещает, то никакая перемена не касается (Его) обетований. Следовательно, те (будущие), блага в высшей степени постоянны, потому что крепко хранятся в руке Божией. Из руки Божией никто не может похитить, как говорит Христос: «восхитити из руки Отца Моего никто же может» (Иоан. Х. 29).

Еще тот же святой отец церкви говорит: «я буду тебя спрашивать, а ты отвечай мне: правосуден ли Бог, в Которого ты веруешь, и каждому ли воздаст по заслугам, или – напротив – Он хочет, чтобы злые благоденствовали и веселились, а добрые страдали? Никак, отвечаешь, ибо и человек сего не потерпит. Где же будут наслаждаться благами добродетельно здесь пожившие? Где и злые получат наказание, если не будет другой жизни, после настоящей, – если не будет воздаяния?... С нашим мнением согласны и еллины и варвары, стихотворцы и философы, и вообще весь род человеческий, – хотя и не все в равной мере; ибо все допускают некоторого рода судилище во аде. Так это для всех ясно и несомненно».

III. «Да будет же, братие, скажем словами одного великого подвижника, Антония Великого, у всех общее попечение о том, чтобы, начав, не ослабевать в деле, в трудах не унывать, не говорить: давно мы подвизаемся. Лучше, как начинающие только, будем с каждым днем приумножать свое усердие, потому что целая жизнь человеческая весьма коротка в сравнении с будущими веками, почему и все время жизни пред жизнью вечною ничто. И хотя каждая вещь в мире продается за должную цену, и человек обменивает равное на равное; но обетование покупается за малую цену, – ибо написано: «дние лет наших в нихже семьдесят лет, аще в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь». (Псал. 89, 9): посему, если и все семьдесять лет, даже и сто лет пребудем в подвиге, то царствовать будем не равное ста годам время, но, вместо ста лет, воцаримся на веки веков».